И тут промеж себе князи и боляре и сильныя гости учали совет сотворяти: «Поидем мы бити челом к царю Картаусу Картаусовичю, и речем ему: „Есть у тебя, царю, дядюшка князь Лазарь Лазаревич, а у него сын Еруслон Лазаревич, и ходит он ко царю на двор, и шутит шутки с нашыми детми не гораздо добры: ково хватит за голову — у того голова проч, ково хватит за ногу — у того и нога прочь"». И что зговорит царь Картаус ко своему дядюшке: «Гой еси дядюшка Лазарь Лазаревичь! Есть у тебя сын Еруслон Лазаревич, и он ходит ко царю на двор, и шутит шутки не гораздо добры; и сын твой во царстве не надобен, — лутчи ево вон выслать ис царства».
И тут стал князь Лазарь Лазаревич, услышал от царя Картауса Картаусовича себе слово кручинное, поехал от царя невесел, повесил свою буйну главу ниже плеч своих.
Ажно встречает сын его Еруслон Лазаревич, не доеждаючи отца своего, слазит з добра коня богатырского (- как увидим сейчас, недостатошно богатырского! – germiones_muzh.), бьет челом о сыру землю: «Многолетное здравие государю моему батюшку, князю Лазарю Лазаревичю! Как тебя, государя моего, Бог милует? Что ты от царя не весел едешь? Или тебе у царя место было не по обычаю, или тебе от царя было слово кручинное?»
И говорит ему князь Лазар Лазаревичь: «Место мне у царя было по обычаю; стольники и чашники доходили до меня; одно мне от царя было слово кручинное. Когда бывают дети отцу и матери на потеху, а под старость — на перемену, и по смерти — поминок; а ты мне, дитятко, смолода — не на потеху, а под старость — не перемена, а по смерть — не поминок! Да ходишь ты, дитятко, ко царю на двор и шутишь шутки не гораздо добры: ково хватишь за руку — у того рука прочь, ково хватишь за голову — у того голова прочь, ково хватишь за ногу — у того нога прочь; и на тебя князия и боляра били челом; царь тебя ис царства велел вон выслать».
И Еруслонъ Лазаревич стоячи усмехнулся, а сам говорить таково слово: «То мне, государь батюшко, за обычай, что велел меня ис царства вон выслать; одна на меня кручина, батюшко, великая: ходил я по твоим стоилам и по конюшням, во аграмаках (- аргамак – кровный конь ахалтекинской породы. – germiones_muzh.) и в конях, и в жеребцах не мог себе лошатки выбрати, коя бы мне по обычаю и могла бы мне послужить».
И тут седши Еруслон Лазаревичь на свой доброй конь, и поехал ко двору своему. И приехал в дом отца своего, учал прощатца у отца своего и у матери в чистое поле гулять. И отец князь Лазарь Лазаревичь и мати его Епистимия отпущает его…
(- ушел Слон Лазоревич пешком, держа подмышкою седло и узду темяную. Боле ничаво не взял. И кормился тем, что стрелял у брега морскова гусей-лебедей… А что дальше было, потом скажу. – germiones_muzh.)
СКАЗАНИЕ И ПОХОЖДЕНИЕ О ХРАБРОСТИ, О МЛАДОСТИ, И ДО СТАРОСТИ ЕГО БЫТИЯ, МЛАДАГО ЮНОШЫ И ПРЕКРАСНАГО РУССКОГО БАГАТЫРЯ, ЗЕЛО ПОСЛУШАТИ ДИВНО, ЕРУСЛОНА ЛАЗАРЕВИЧА