разница между стаканом воды и вина такая же, что между полотняным и кожаным фартуком.
Общее в коже и вине – танин.
Но в них есть и другого рода глубокие сходства: от конюшни, как от дубильни – рукой подать до погреба.
Не из-под земли извлекают вино, но в каком-то смысле, таки из подземелья – погреба.
Продукт человеческого терпения – терпения без высокой в нем активности – сосредоточенного на сладковатой, мутной, нетонической мякоти неопределенного цвета.
Путем ее погребения и вымачивания в темноте и сырости погребов, подземелий, подвалов, получают жидкость, обладающую совсем противоположными свойствами: настоящий рубин.
И еще два слова о такого рода (перерабатывающей) промышленности, где материал помещается в правильное место, в правильной среде... и остается ждать.
Своего рода старение тканей.
Вино и кожа – примерно одного возраста.
Взрослые (и уже почти стареющие).
У обоих – одна природа: средняя броня.
Оба усыпляют члены почти одинаково. Медленно. Попутно, вызволяя душу (?). И от каждого нужна доля какой-то толщины.
У водки и стали другая закалка: к тому же, обе бесцветные. И требуется их меньше.
Рука вливает в дно желудка холодную лужицу, из которой моментально восстает нечто вроде слуги, роль которого – закрыть все окна, погрузить дом во тьму и включить свет.
Оставить хозяина взаперти, наедине с его воображением.
Звук последней хлопнувшей двери продолжает в нем бесконечно раздаваться, и с этого момента любитель красного вина ходит по миру, как по гулкому помещению, стены которого в унисон вторили бы его шагам,
Где металлические столбы скручиваются подобно стебельку вьюнка от одного его дыхания, где всё его приветствует, раздается рукоплесканиями и ответными шагами, жестами, дыханием.
Одобрение вещей, обвивающих его со всех сторон, утяжеляет ему члены. – Как ветвь виноградной лозы вокруг шеста, так пьяный вокруг уличного фонаря, и наоборот. Не исключено, что рост вьющихся растений сопровождается такого же рода упоением.
Нехитрая вещь – вино. А ведь пламя его полыхает во множестве тел по всему городу.
Скорее пляшет, нежели светится. Заставляет плясать, нежели ожигает или палит.
Превращает членистые тела в подобия паяцев, марионеток, кукол.
Горячо промывает органы, особенно оживляя язык.
Как во всякой вещи, в вине есть свой секрет: но секрет свой вино не хранит, так что можно его заставить проговориться: для этого достаточно его любить, выпить – пропустить его в нас. Тут оно и заговорит.
Доверчиво заговорит.
А вот вода умеет хранить свой секрет; во всяком случае, его гораздо труднее раскрыть и постичь.