Когда киргизы рассыпались по улицам Ровной, большинство жителей бросилось искать спасения в бегстве, ища потаенных уголков или убегая в луга, расположенные тогда на берегу Волги. Меньшинство пыталось защищаться, и особенно мужественно вел себя некий Иоганнес Клотц. Он громким голосом призывал товарищей к обороне, но никто его не слушался. Вооруженный двустволкой (- ружья в то время были кремневые. Перезаряжались долго и при немастерской эксплуатации давали выстрел с немалой выдержкой. – germiones_muzh.), Клотц уложил на месте первого, бросившегося на него ордынца; товарищ последнего хотел ударить храбреца пикой, но также был убит наповал вторым выстрелом. Спрятавшись и зарядив ружье, Клотц снова вышел на улицу, где киргизы продолжали свое дело, и снова застрелил двух из них. (- красавчик. Истинный ариец. – germiones_muzh.) Еще не рассеялся дым от выстрелов, как на него набросился третий, размахивая арканом; но Клотц быстрым прыжком в сторону избежал роковой петли и разбил прикладом киргизу череп, после чего снова спрятался в погреб, чтобы зарядить ружье. Но на этот раз киргизы заметили его и начали ломать дверь погребицы. Тогда Клотц страшным усилием вырвал раму отдушника, выскочил на двор и спрятался в дровянике, где снова зарядил свое оружие. Выйдя вскоре из убежища, он перелез через забор на соседний двор, где заметил киргиза, тащившего за волосы жену некого Якоба Рихтера. «Брось, негодяй!» — крикнул Клотц, направляясь к ордынцу; последний оставил жертву и с пикой в руке пошел навстречу защитнику, но упал с простреленной головой. (- обратите внимание: степные джигиты совсем не боятся его. Хотя наверняка знакомы с действием огнестрельного оружия. Не испугаются и дальше, один только застремался. А не вооружались они в такие набеги по традиции: баранта - угон скота; убивать кого-то считалось при этом нежелательным. Ну, в плен уволочь - другое дело. – germiones_muzh.) В этот момент в открытые ворота галопом ворвался другой киргиз и взмахнул своим арканом. Услышав свист петли и зная, что таким образом ордынцы ловят людей, Клотц отскочил и аркан задел его лишь за ухо, оторвав кончик (- мочку. – germiones_muzh.). Увидев неудачу и опасаясь ружья, киргиз ускакал в ворота, а стрелок, пробираясь дворами, добрался до поля и там в овраге нашел кучку скрывавшихся мужчин и женщин.
Клотц горячо упрекал мужчин за их трусость, утверждая, что двадцать человек решительных разогнали бы всю шайку. Наступила ночь. Все лежали притаившись. Издали слышались стоны, плач и крики. Женщины также принялись было плакать, но Клотц приказал им молчать. Он боялся выдать свое присутствие, так как невдалеке послышался стук многочисленных копыт и разговор, прерываемый рыданиями и жалобами. Не было сомнений, что киргизы расположились лагерем за селом, и оставаться дольше в овраге становилось небезопасным. Но куда бежать? На лугах у Волги киргизы пасли своих лошадей, а в степь пробраться незаметно было невозможно из-за ясного, лунного света. Приходилось пережидать. На заре киргизы исчезли с лугов, желая, очевидно, напоить лошадей. Беглецы, заметив это, бросились в оставленные луга, единственное место спасения. Едва, однако, они пробежали несколько сот саженей, как из-за холма поднялись два сторожевых ордынца и бросились навстречу колонистам. Тогда Клотц крикнул, чтобы все бежали дальше, в южную сторону лугов, и двумя выстрелами уложил нападавших. Но только один ствол своего ружья и успел он зарядить. Растянувшись кольцом, к нему скакало человек 12 киргизов, размахивая арканами. О спасении нечего было и думать. Клотц понял, что он погиб, и решил дорого продать свою жизнь. Первому же приблизившемуся храбрец всадил в грудь свой последний заряд; затем, бросившись на другого, с такой силой ударил лошадь по голове прикладом, что она замертво упала на землю, а об нее споткнулись лошади двух других киргизов. Круг нападавших был прорван, свободен. Но в этот момент аркан со свистом упал на Клотца и петля затянулась на шее. Как дикие звери бросились на несчастного киргизы, подвергли его страшным побоям и связанного по рукам и ногам доставили в лагерь, где расположилась вся шайка с награбленным имуществом, пленными людьми и скотом, оставив за собой опустошенное, полуразрушенное село, с разбросанным по улицам домашним скарбом и трупами жителей. Но село киргизы покинули еще не окончательно. Расположившись лагерем, они в продолжение трех дней возвращались толпами в колонию, разграбляя ее дотла и отбирая из скота самый лучший. В субботу, 14 ноября, весь отряд собрался в лагере, оглашаемом стонами и плачем пленных. Киргизы требовали полного молчания, беспощадно избивая нагайками непослушных. Пленники лежали вперемешку — мужчины, женщины и дети из 5 колоний, подвергшихся опустошению.
За два часа до заката солнца отряд начал готовиться к выступлению наутро. Пленников делили и сортировали, что сопровождалось душераздирающими сценами расставания, так как брали не всех, а лишь наиболее здоровых. Затем всех колонистов расположили кругом, а в центре поместили связанного Иоганнеса Клотца. Двое киргизов сели ему на руки, двое на ноги, один держал голову, а двое с ножами в руках приступили к истязанию несчастного, обрезая ему пальцы на руках и ногах по суставам, ломая ему кости... (- я опускаю протокольное описание пыток. Он умер. Для вас, господа азиаты и считающие себя такими, добавлю: он недешево стоил. – germiones_muzh.) Темная ночь прекратила зверства киргизов, но принесла с собой холодный северный ветер и бессонницу для пленников, с ужасом ожидавших утра…
ЯКОБ ДИТЦ (1864 – 1917). ИЗ ИСТОРИИ НЕМЕЦКИХ КОЛОНИЙ