ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЖЕРМЕНА
не успел доктор Пеноель окончить свой рассказ о полете через Сахару, как уже вернулись всадники, преследовавшие врагов. Они сообщили, что им не удалось настигнуть тех, потому что кони их были утомлены переходом. Притом же равнина изобиловала перелесками, в которых туземцам не трудно было укрыться от преследователей.
-- Что же делать?—сказал Жермен, и тотчас же распорядился, чтобы двадцать человек из его отряда остались стеречь корзину, а остальные сопровождали его в Барруа.
Дорога в Барруа шла через рощи пальм и гигантских тамариндов. Попадались и баобабы чудовищных размеров, и другие великаны тропического леса. Путешественники миновали несколько деревень, опустелых и разрушенных, и Жермен сообщил им, что война, свирепствующая между властителями, и грабительские набеги туарегов совершенно разорили этот край.
-- Как это случилось, папа, что ты выехал к нам навстречу?-- спросила Рене.-- Разве ты был предупрежден о нашем прибытии?
-- Разумеется, хотя это и может показаться тебе странным, Рене,-- отвечал Жермен.-- О Збадьери я не имел никаких известий. Когда мы проходили тою частью пустыни, которая называется Блад-Эль-Куф, т.е. страна страха, мы должны были удвоить предосторожности, т.е. мы не расставались с ружьем. Ночью мы не рисковали ложиться в палатках, ибо, если бы на нас было произведено нападение, то прежде всего враги стали-бы обстреливать палатки; потому мы складывали в палатки свой багаж, а сами раскладывали одеяла и ложились под защитою кустарника.
-- Но вы ни разу не встретились с туарегами?-- спросила Рене.
-- Нет, мы встретили туарегов, но по счастью это было племя, вступившее в сношения с французами и потому расположенное к ним. Они встретили нас очень дружелюбно. Наружность туарегов производит хорошее впечатление, черты лица у них правильные и осанка благородная. Но, к сожалению, обычай закрывать лицо мешает рассмотреть их как следует. Туареги взялись сопровождать нас и защищать в случае надобности. Мы с радостью согласились, но, по правде сказать, под конец они нам сильно надоели. Законы пустыни таковы, что мы должны были, для скрепления нашей дружбы, удовлетворять все их требования и осыпать их подарками. Мы это и делали. Однако, по временам, я чувствовал, что мое терпение приходит к концу. Тут то наш приятель Фокль,-- журналист, сотрудник некоторых газет, с которым я вас познакомлю, когда мы приедем в Барруа, подшутил над туарегами. Фокль не расстается с фотографическим аппаратом; конечно, он не преминул снять туарегов при первой же нашей встрече, когда они сохраняли полную неподвижность. И вот, когда наступил час расставания, Фокль подошел к одному из туарегов и спросил его, не хочет ли он получить от него еще один подарок? Конечно, туарег изъявил согласие и тогда Фокль подал ему конверт, в котором лежал фотографический снимок. Туарег, не спеша, как подобает сыну пустыни, раскрыл конверт и вынул карточку. Каково же было его удивление, когда он увидал собственный портрет, весьма похожий, но только с тою разницей, что он сидел верхом не на мехари (- скаковой верблюд. - germiones_muzh.), а на велосипеде! В первый момент туарег совершенно остолбенел; глаза его сверкнули гневом, и он схватился за рукоятку кинжала. Посмеяться над благородным туарегом ведь нельзя безнаказанно, и я боялся, что Фокль слишком далеко зашел в своей шутке. Но все остальные туареги пришли в такой восторг от этого портрета, кругом раздался такой дружный смех, что нашему туарегу ничего больше не оставалось, как рассмеяться самому.
В это время путешественники подъехали к небольшому холму. Когда они взобрались на вершину его, то увидали перед собою город Барруа, который, несмотря на малочисленность жителей, раскинулся на большом пространстве. Этот, окруженный рвами и глиняными стенами, город состоял из кубической формы мазанок, тростниковых хижин с остроконечными крышами и шалашей, устроенных наскоро жителями соседних деревень, явившихся сюда, чтобы искать защиты от разбойников. Все эти жилища скрывались в тени деревьев и садов, так что издали город казался морем зелени.
Путешественники приблизились к воротам укрепления, где на встречу им выехали двое европейцев, одетых в белые фланелевые одежды.
-- Это лейтенант Вопре и Фокль,-- заметил Жермен,-- я сейчас познакомлю вас.
Султан Барруа не прислал никого из своих придворных встретить экспедицию, хотя и был предуведомлен о ее прибытии. Это был плохой признак, как думал Вопре, по словам которого султан уже давно "дуется".
ГЛАВА XVI.
на другой день утром, майор послал спросит султана, не может ли он принять его. Султан ответил, что де он болен, и этот ответ, ясно указывавший на возраставшее неудовольствие султана, побудил Жермена поторопиться с приготовлениями к отъезду из Барруа. Уже на следующий день шестьдесят верблюдов, нагруженных багажом экспедиции и всеми вещами, оставшимися в корзине воздушного шара, выстроились на площади города, и Жермен подал сигнал к отъезду.
Французский отряд выступал из города в стройном порядке. Во главе его скакало около полудюжины черных всадников, завербованных Жерменом. Они окружали трехцветное знамя, которое держал бравый спаги (- туземный кавалерист французских колониальных войск. – germiones_muzh.) Момади, за ними следовали семь европейцев верхом на лошадях, вьючные верблюды, с обеих сторон которых ехали пятьдесят негров проводников, также верхом, и шествие замыкал Збадьери с остальными членами экспедиции.
Отряд употребил три дня на переход до Куки. По дороге все время встречались разоренные деревни, но хотя вся страна была наводнена грабителями, однако, отряд не подвергался нападению. Очевидно, внушительный вид его удерживал врагов на почтительном расстоянии. Путешествие по этой безлюдной местности производило унылое впечатление, и все обрадовались, когда, по выходе из леса, увидели, наконец, на горизонте высокие стены столицы Борну. Издали город совершенно тонул в зелени окружающих его садов. Он разделялся на две части, на промышленный город и на резиденцию султана; оба города были окружены высокими стенами с башнями.
Караван остановился у опушки леса. Путешественники успели позавтракать и отдохнуть, когда, наконец, явилось несколько всадников в ярких одеждах. Тот, который ехал впереди, приветствовал Жермена. Это был Ахмед Маду, министр султана (- уже другого султана: Борну. Там султаны на каждом шагу. Выбирай, какой подходит:) Ну, и они – вас. – germiones_muzh.).
-- Это наш друг,-- заметил Вопре.-- Он приезжал, когда мы были в Барруа и приглашал нас в Куку. Теперь он обсудит с майором подробности нашего церемониального въезда в столицу. Ведь все должно происходить по правилам этикета.
В это время Ахмед Маду вышел из палатки и, увидев Рене, поклонился ей, скрестив руки на груди.
-- Да хранит тебя Аллах, дочь друга моего повелителя!
Рене, не ожидавшая такого обращения, совершенно растерялась и не нашлась что ответить. Ей хорошо были известны обычаи алжирских арабов, обращающихся с женщиной, как с низшим существом, и поэтому ее поразило, что здешние жители иначе относятся к женщинам. (- жители Борну – канури – не арабы: принадлежат к сахарской языковой семье. Они мусульмане. С озера Чад начинается уже черная Африка. – germiones_muzh.) Она не знала, что в Куке женщины далеко не находятся в таком пренебрежении, как в Алжире.
Вступление отряда в Куку носило очень торжественный характер. Жермен, д'Экс и Вопре нарядились в мундиры и ехали впереди, в сопровождении проводника канури (как называют туземцев, обитающих в окрестностях Куки). У ворот, которые вели в резиденцию султана, отряд встретил брат султана, после султана самое высокопоставленное лицо в Куке. Он также приветствовал Жермена на местном наречии. Ради пущей важности брат султана заставил себе перевести ответ майора, говорившего по арабски, точно он не понимал этого языка.
Как только брат султана, в сопровождении европейцев, въехал на площадь, как поднялся оглушительный шум. Толпа приветствовала их шумными криками, звуками рогов и выстрелами. Придворные султана в расшитых шелками рубахах, воины, пешие и конные, в самых разнообразных и пестрых одеждах, еще усиливали пестроту этой живописной картины.
Али известил Жермена, что султан примет его и д'Экса вечером, а до этого времени он предоставил им заняться устройством своего жилища. В назначенный час явился Ахмед Маду и увел с собою д'Экса и Жермена. Хотя им предстояло пройти каких нибудь 50 шагов, тем не менее им подвели лошадей, которых прислал за ними султан.
Дворец султана, как и все соседние здания, напомнил нашим путникам тюрьму. Он был окружен стеной с бойницами, а по бокам возвышались башни. Ахмед Маду ввел посетителей во внутренний двор, в котором находилась тронная зала, увенчанная куполообразным потолком.
Уже стемнело, когда путешественники вступили в залу, где их ожидал повелитель Куки, сидевший на высоком сиденьи. Зеленая одежда султана была богато расшита золотом, а на голове красовалась французская генеральская треуголка, расшитая галунами.
Около султана стояли его министры, также в богатых, сверкавших золотом одеяниях. Стены залы поражали своей наготой, но с потолка спускался громадный, зеленый шелковый балдахин, отделанный золотом, а зала была освещена факелами, бросавшими красноватый свет на все окружающие предметы.
Али, стоявший по правую сторону трона, сделал несколько шагов на встречу французам и от имени брата приветствовал их на местном наречии канури. Жермен отвечал ему по арабски, что он приехал заключить от имени Франции союз с могущественным правителем Борну. Слова майора султану тотчас же переводили на язык канури, но, очевидно, делалось это только для формы, потому что султан внимательно слушал Жермена и почти не обращал внимания на переводчика.
Аудиенция продолжалась всего несколько минут: султан сказал Жермену, что лично он не ожидает получить от него какие-нибудь подарки, но ему было бы приятно, еслибы он мог рассчитывать на помощь французов, в случае если ему придется отражать нападение врагов. Прибавив, что каждый из товарищей Жермена всегда встретит во дворце ласковый прием, султан отпустил их с миром.
Жермен был не прочь оказать султану поддержку в случае нужды, тем более, что соперник султана Рабах, оспаривавший у него престол, был настоящий дикарь, и если-бы он одержал победу, то европейцам пришлось-бы плохо, тогда как нынешній султан был расположен к ним, в особенности к французам…
ЛЕО ДЭКС (ЭДУАР ДЕБЮРО. 1864 - 1904. офицер и воздухоплаватель)