"…хру-у-у-у-сть"…
внезапный скрежет -
и трещина по льду прошла узором.
"На берег!" - люди закричали хором,
боясь, что их от берега отрежет
случайным злом живой излом, в котором
еще немного - и вода забрезжит.
"Останься!" - Я ответил взглядом смелым.
"Прошу!" - Я руку вырвать не пытался.
"Останься, если любишь!" - Я остался.
Над зеркалом неверным, опустелым,
она и я парим единым целым,
ликуя: нам одним каток достался!
Одни - что сердцу может быть угодней?
Без прошлого, в безумстве упоенном,
мы, отраженные стеклянным лоном,
скользили все быстрее, все свободней.
У края хруст раздался - безысходней…
У края хруст раздался - глуше тоном…
И, весь похолодев, как тот, кто рядом
услышал Смерть - ее смешок постылый,
я наклонился, будто над могилой, -
и два лица из мрака вырвал взглядом,
безжизненных, чуть тронутых распадом…
У края хруст раздался - с новой силой…
И сладостную жизнь мою, несчастный,
оплакал я, оплакал все, что бренно.
О голос страха - инстинктивный, властный!
О жажда жизни, как ты неизменна!
Конец?.. Я пальцы вызволил из плена
и выбрался на берег безопасный…
Она одна на ледяной площадке
осталась - полновластная царица,
но вот, в конце концов устав кружиться,
взошла на берег - озорные прядки,
прекрасна, словно трепетная птица,
во взоре - дерзость, дерзость без оглядки.
Спокойно среди радостного гула,
как будто не она его причина,
туда, где я с приятелями чинно
стоял, она пройти не преминула.
"Спасибо, сударь мой! - и протянула
с усмешкой руку мне. - Хорош мужчина!"