Когда старый Керби Несон начал в первый раз рассказывать тем, кто хотел его слушать, что камни, эти здоровенные валуны, двигаются сами по себе по поросшей кустарником пустоши, никто, конечно же, не поверил ни одному его слову — за Керби и раньше водились чудачества. Но вскоре об этом заговорил весь город. Однако в первый день Керби отказался везти кого-либо туда, где, как он уверял, наблюдалось это движение. Он гордился теми странствующими камнями, будто с ними происходило то, что, по его мнению, давно должно было случиться. А нам он говорил об этом очень осторожно: дескать, он всего лишь убедился в том, что камни передвинулись с места на место. Уверял, что подобное происходило не раз. Сказал, может объяснить, почему считает, что они сдвинулись с места — некоторые камни он пометил мелом и измерил расстояние от них до колышка, который воткнул в землю. Снова измерив это расстояние через несколько дней, обнаружил, что камни изменили положение. Керби даже показал Берту Колодзе и Фреду Ноттсу как он это сделал. Он в конце концов свозил их туда после того, как они измучили его своим недоверием. Керби был уверен: стоит Берту и Фреду сказать кому-нибудь, что камни движутся, каждый начнет повторять это за ними, и постепенно поверит весь город. В данном случае смущало одно обстоятельство: ни Берт, ни Фред не знали прежнего местоположения камней, поэтому убедить кого-либо в правоте Керби оказалось довольно непростым делом. Отметины, нанесенные Керби на камнях, они, конечно, видели, обратили внимание, что там ровное место, впрочем, характерное для этой части Техаса, — поблизости ни одного холма, с которого могли бы скатиться камни, да и размеры у них приличные: каждый весил по меньшей мере несколько сотен фунтов. Вот только следов своего передвижения они не оставили, в чем, однако, не было ничего необычного, если учесть тот факт, что почти постоянно дул ветер и мог замести любые следы. К тому же накануне шел дождь — он часто идет в эту пору.
Керби предложил, чтобы Берт и Фред оставили на камнях свои отметки — скажем, написали собственные инициалы и отмерили расстояние до колышка, который он воткнул в землю. Он посоветовал даже сделать лопатой узор вокруг колышка, чтобы не говорили потом, будто он, Керби, передвинул камень. А как только станет заметно, что камни переместились, он тут же привезет их на место.
Но если фокус не удастся, пусть он пеняет на себя, сказали они. Вообще-то любопытно все это проверить. Да, они охотно приедут посмеяться над ним или же убедиться в его правоте. Хотите верьте, хотите нет, но старый Керби внушал уважение, когда начинал говорить о своем "единении с Природой". Он сказал Берту с Фредом, что камни двигались потому, что Природе осточертело вмешательство людей в ее тайны — атомная бомба, полеты на Луну и тому подобное, поэтому она и выражает свой гнев "игрой каменных мускулов". По крайней мере, так он это излагал, втайне восхищаясь собственной прозорливостью.
Конечно, в известной мере сам факт движения камней был вторичным по сравнению с тем, откуда они вообще там взялись. Именно это заинтересовало Берта с Фредом в первую очередь. Ведь в этой местности нет валунов столь большого размера. Правда, один-другой могут попасться, но никак не десяток сразу. Здесь встречаются мескитовое дерево или кактус, редкая поросль дубняка, а в январе-феврале, когда идут дожди, появляются клочки жесткой травы. Но уж зато ветры в этих краях — ничто не устоит перед их напором, если не привязать покрепче, хотя сдвинуть с места камни подобной величины ветру, конечно, не под силу.
Как бы то ни было, Берт с Фредом обещали сюда вернуться — до города было миль тридцать, — как только Керби даст им знать. Сам он обитал где-то неподалеку, но где находилась его лачуга, он не говорил, не желая, чтобы случайные посетители помешали его общению с Госпожой Природой.
Через несколько дней Керби снова появился в городе и сообщил Берту с Фредом, что можно ехать, и те, прихватив с собой еще несколько человек, тотчас же направились туда. Берт вынужден был признать, что камни, помеченные им, на самом деле переместились, причем один из них — на целых две сотни футов, а ведь весу в нем было никак не меньше пятисот фунтов. Да еще на этот раз — и это отметили все — остались следы их движения: накануне шел сильный дождь, и ветер еще не успел подсушить землю и замести их. Если бы Керби вздумал сдвинуть эти камни с места при помощи своего пикапа или же какие-нибудь шутники решили забавы ради столкнуть их, навалившись целой группой, сохранились бы следы. А камня такой величины, чтобы его можно было сдвинуть в одиночку, там вообще не нашлось — к тому же Керби был слишком стар и немощен, чтобы справиться с подобным делом. Короче, следы могли оставить только сами камни. Напомню, было их около десяти, и каждый весил сотни фунтов.
И вот теперь, когда Берт с Фредом, вернувшись в город, подтвердили, что Керби говорил правду, к их словам отнеслись совершенно иначе. И тот и другой были солидными людьми и внушали к себе уважение. Им сразу поверили. Правда, каждый захотел увидеть все собственными глазами. Но день был уже на исходе, и поездку решили отложить.
В тот же вечер в город заявился Керби, важный как павлин, точнее, как облезлый павлин. Но едва узнав, что назавтра почти все хотят ехать за город, будто сошел с ума. "Оставьте камни в покое! — орал он. — А не то кому-то достанется!"
Кто-то из горожан шутки ради спросил, не думает ли он, что камни набросятся на людей. И это окончательно вывело его из себя.
— Но если ты не хочешь, чтобы мы туда ехали, зачем тогда болтал обо всем этом? — напрямик спросила его Сью Уайбахер. С тех пор как три года назад от подагры умер ее муж, она возглавляла местное почтовое отделение.
— Да потому что раньше я не знал того, что знаю сейчас, — неистовствовал Керби.
— А именно?
Керби не стал отвечать. Он вскочил в свой разбитый пикап и помчался прочь из города к любимым камням.
А вскоре у нас в городке появился Эд Ферроу, редактор еженедельника в Джилрое. Он измучил Берта и Фреда всевозможными расспросами и все порывался поговорить с Керби, а тот как нарочно не появлялся. И тогда Эд, Берт, Фред и еще несколько человек, включая меня, отправились на то загадочное место. Эд сделал несколько снимков. Само собой, он не знал Фреда с Бертом так, как их знали мы, к тому же был по натуре подозрительным, а поэтому отказывался поверить, что камни могут двигаться сами по себе. Он все расспрашивал о Керби, но тот не появлялся, и, конечно же, как я уже сказал, никто не знал, где находится его лачуга.
И вот в следующем выпуске газеты Эда на первой странице появился красочный рассказ под названием "Загадка движущихся камней Прогресс" — так называется наш городок, в котором, конечно же, никакого прогресса не наблюдается. Рассказ был написан в ироничной манере и точно таким же образом подан двумя днями позже в Хьюстонской газете, которая, после того как там прочли материал Эда, выслала на место корреспондента и фотографа. Что, в свою очередь, через несколько дней повлекло за собой выезд геолога из космического центра. Дождь в упомянутые дни лил не переставая. Все это происходило в то время, когда стали прибывать первые пробы скальных пород с Марса, — вот в центре и оказалось несколько геологов.
И этот, вновь приехавший, тоже ничему не поверил, чего, впрочем, и следовало ожидать, по крайней мере на первых порах. Но он решил кое-что проверить. Во-первых, собственноручно пометил камни — сделал на них насечки; во-вторых, измерил расстояние между ними и все сфотографировал, чтобы зафиксировать на пленке их местоположение. Потом с помощью какого-то устройства определил их вес и подтвердил, что передвинуть подобную тяжесть вручную невозможно, а если бы здесь побывали мощные механизмы, это было бы заметно.
Примерно через неделю он вернулся, и мы, быть может, ни о чем бы не узнали, не остановись он по дороге из Хьюстона в нашем городке. Он хотел, чтобы Фред показал ему дорогу к месту, которое он, по его словам, не мог отыскать сам. И вот, когда он, Фред, еще кое-кто и я в том числе приехали туда, все сразу убедились в том, что камни передвинулись, причем некоторые из них на сотни фунтов, но следов их передвижения мы не обнаружили. Еще мы увидели, что кто-то, скорее всего Керби, замазал цементом насечки, сделанные на камнях геологом. Однако сам он по-прежнему не показывался. Никто не видел его с того самого дня, как он побывал здесь с Бертом и Фредом. И это не удивительно, ведь он обычно ведет скитальческий образ жизни.
Геолог измерил расстояние, которое проделали камни, заглянул в свою книгу, сверился с картами и произвел расчеты, патом пустил в ход какие-то приспособления, закончив, заявил, что камни передвигает ветер.
— Дует здесь, как в аэродинамической трубе, — сказал он и добавил, что мы находимся на дне высохшего озера и камни, которые в нем залегли, почти незаметны, ибо сливаются с поверхностью грунта. — Почва здесь песчаная и более твердая, чем в остальной части округи. Когда она размокает от дождя, грунт становится скользким, и при соответствующих условиях камни начинают двигаться.
Вот так он все это объяснил. Кто-то ему поверил, кто-то нет. Среди этих последних, конечно, был Керби.
Он подлетел на скорости в тот момент, когда все садились в машины, чтобы ехать обратно, и, взвизгнув тормозами своего старого пикапа, остановился. Выскочив из машины и увидев на борту белого новенького грузовика голубой знак НАСА, он разразился руганью и проклятьями.
— Убирайся отсюда к чертовой матери! — орал он на парня из Хьюстона.
— Ничего вам, ублюдкам, не свято — ни Луна, ни Марс. Везде вы наследили, напачкали, везде все поотбивали и поотламывали. Притащили камни Вселенной туда, где им вовсе не место. Но уж эти, земные камни, вам придется оставить в покое!
— Послушайте, сэр, — сказал геолог, сделавшись таким же белым, как его грузовик, — я ведь даже не притронулся к камням. Лично я ни на дюйм не сдвинул их с места — это все сделали ветер с дождем.
— Ветер с дождем! — воскликнул Керби. — Ветер с дождем! Природа — вот кто сделал это. — И он указал рукою на небо. — Природа! Бог!
Окажись тогда в руках у Керби оружие, и он, я думаю, застрелил бы приезжего на месте. Он бросился вдруг к своему пикапу, и все, словно по сигналу, стали разъезжаться. Когда мы, выехав на дорогу, посмотрели назад, он, кажется, держал в руках свое старое ружье.
В последующие дни мы с Фредом продолжали разъезжать по округе — как-то не верилось, что старый придурок начнет по нас стрелять. Но мы его ни разу не встретили. Однако в том, что камни движутся, сомнения у нас не было. Это происходило во время дождя — сезон дождей еще не завершился — от сильного ветра, что лишь подтверждало слова геолога.
Камни двигались в том же направлении, в каком дул ветер, но в то, что ему под силу такие громадины, мы отказывались верить. Однако, в отличие от Керби, никогда бы не согласились с тем, что это сделал Бог.
Удивляться пришлось после. Однажды, приехав в то место, мы заметили, что камни движутся и при слабом ветре. Правда, накануне прошел дождь. В следующий раз мы обнаружили, что камни способны передвигаться даже и в безветренную погоду. Один из них отъехал аж на четверть мили, хотя дождя не было почти неделю и ветра тоже. Причем это был самый большой из камней — таким можно дом развалить, и он переместился на такое расстояние за столь небольшой промежуток времени! Я не случайно говорю небольшой промежуток, потому что в течение этих двух дней мне пришлось наблюдать за камнями: проезжая мимо, я каждый раз сворачивал с дороги и вновь убеждался в том, что они не остались на месте.
Но самое главное, все до одного, камни увеличились в размере. Вначале я подумал, что это мне кажется, но через несколько дней, когда я уговорил Берта с Фредом поехать со мной туда, они сказали то же самое, но, как и я, не хотели этому верить.
К тому же камней стало больше. Ведь первое, что мы сделали, когда Керби привез нас сюда, пересчитали их. В самом начале их было четырнадцать, теперь стало двадцать три. Откуда взялись остальные?
А потом случилось нечто сверхъестественное. Мы поехали туда в начале марта. Дождя уже давно не было, но камни — теперь их оказалось тридцать семь — передвинулись почти на три четверти мили. Оставленные ими следы не успело занести песком — ветра не было совсем. Конечно, на сырой от дождя почве они были бы более заметны, но даже так они бросались в глаза: широкие и глубокие, настоящие борозды — камни-то огромные. Но больше всего меня поразило то, что они изменили направление движения. Сейчас их курс был прямо противоположным тому, которого они держались несколько месяцев подряд — все камни двигались против ветра.
Мы тут же позвонили геологу в космический центр, и он сказал, что приедет на следующий день.
Когда мы прибыли на место, камни исчезли. Все до единого. И исчезли, вероятно, не так давно, потому что еще виднелись следы, прочерченные ими на сухой земле, а ветер в тот день был довольно сильным. Следы вели туда, откуда он дул.
Мы забрались в драндулет Берта и двинулись по следу. Мы решили, что парень из Хьюстона поймет, где нас искать.
Однако мы все ехали и ехали, а камни на глаза не попадались. Берт начал сильнее нажимать на газ, и вскоре мы, подпрыгивая, стукались головами о крышу. Вокруг, насколько хватал глаз, простиралась пустыня. Прошло минут десять или пятнадцать, а камней все не было. Но следов от них было очень много. И тянулись они со всех сторон. Вдруг мы услышали странный шум, похожий на грохот, сопровождаемый треском, и тут же увидели перед собой тучу пыли. Туча все росла, шум становился все громче. Земля под колесами дрожала.
Не прошло и минуты, как мы увидели, по крайней мере, хвостовую часть каменного потока. Берт прибавил газу, и мы стали различать последние камни катящейся массы, однако при скорости около сорока миль в час едва поспевали за ними. С каждым мигом их становилось все больше, и счет уже, пожалуй, шел на тысячи. А двигались они по направлению к Прогресс.
Берт, вероятно, подумал то же, что и я, потому что когда я крикнул: "Давай на дорогу!", он уже крутанул баранку влево и направил пикап к шоссе в надежде попасть в город раньше камней и предупредить всех об опасности. Но каменный поток уже перевалил через дорогу и был так велик, что его очертания терялись вдали.
И тут меня пронзила ужасная мысль. Я взглянул налево, патом назад и увидел, что сотни каменных монстров катятся в нашу сторону, прямо на нас. Указав на них пальцем, я крикнул Берту, чтобы он сворачивал направо и жал на всю железку.
Он так и сделал. Но теперь камни, которые были впереди нас, покатились быстрее, увеличивая расстояние между нами, а те, что сзади нас, почти догнали, и через минуту-другую могли раздавить, как тараканов.
Вдруг, словно по команде, поток изменил направление — и спереди, и сзади нас. Камни стали разделяться — одни взяли левее, другие правей. Я понял, что происходит — они окружали Прогресс, но, видимо, проворонили нас. Город был спасен, потому что мнение камней разделилось.
Как мы позднее узнали, миновав город, они все-таки соединились и устремились со все возрастающей скоростью и массой к космическому центру в Хьюстоне.